Большую часть рассказа о своем творчестве Анна посвятила одной из своих самых любимых тем – балету.
Увлечённость балетом была у меня с детства, но танцевать мне никогда не хотелось. У нас в Казани находится один из крупнейших театров оперы и балета в мире. Нуриевский фестиваль классического балета, Шаляпинский фестиваль, – я всегда любила смотреть, это всегда была сказка. Мне очень хотелось такое нарисовать. Такие красивые групповые композиции есть только в балете. Но на тот момент у меня еще «не доросли руки», я и до сих пор считаю, что мне есть, куда расти.
Я долгое время восхищалась фотографом Марком Оличем, который работает в Мариинском театре. На его снимках такой взгляд, как бы из-за кулис, плюс он так их обрабатывает, что они очень похожи на картины Дега. А моё самое любимое направление в искусстве – это импрессионизм и Дега в том числе. И когда я увидела его материал, мне тоже захотелось так это видеть. Не просто балерину, стоящую в определённой позе, а именно их жизнь, нечто скрытое. Я написала Марку Оличу письмо, что вот я бы хотела попробовать. Он ответил, написал большое письмо, но он мне отказал. Но отказал в такой форме, которая заставила меня двигаться дальше. Он сказал: «Если ты называешь себя художником, ты должна найти свой путь, свою композицию, свой цвет. Мои фотографии – это то, как я это вижу, это не ты их видишь». И я подумала, что это действительно так. Я стала искать свои пути, и первый с кем я столкнулась, была художница Татьяна Борищенко. У неё всегда очень интересные мероприятия: рисунки с натуры от цирковых артистов до балета. И она организовывала буквально через несколько недель после этого наброски с балерины. И через эту балерину я вышла на их художественного руководителя.
Это было моё начало, мне понадобилось около трёх лет, чтобы попасть в театр. В театр просто так не пускают, им нужно предложить проект. И мой проект на тот момент был немного не готов. А через год я попала на выпускной бал питерской Академии Русского балета имени Вагановой.
И тогда появилась огромная серия «Закулисье», которая продолжается до сих пор. Это Польский бал из оперы «Иван Сусанин»:
Там были выдержки из спектакля, было очень интересно. Это я в первый раз попала в закулисье. А потом уже появился Кремлёвский дворец, с которым мы сейчас очень плотно работаем.
Будет большая выставка в сентябре, полностью посвящённая балету, там будет около 50 работ. Эта выставка приурочена к открытию большого международного балетного фестиваля, т.е. можно и на выставку попасть, и пойти на само открытие, на цикл спектаклей. Это очень интересно, выступают мировые звёзды. Вот такой вот у меня был интересный путь.
Как работает художник в закулисье
Там, за кулисами, нереально рисовать, поэтому я фотографирую. Там темно, много людей, особенно, если какой-то большой спектакль, ты не сядешь, тебя просто затопчут. Нет, за кулисами однозначно не рисуем. Иногда приглашаем в студию. Года два назад я нашла себе учителя по академическому рисунку. Потому что я столкнулась со своей недостаточной образованностью в области академического рисунка. Так как я работаю с реалистичной техникой, то любые ошибки сразу видно. И мы с ним стали приглашать моделей, от уборщиков улиц до балерин. Просто тренироваться, но это не выставочные работы, а просто эскизы, наброски, руку набивать, не больше, но вот такие композиционные это точно не с натуры.
Секреты работы с бумагой
– Мой самый любимый формат – половинки 56Х76.
Когда я готовлю бумагу, я её очень долго промачиваю. Но сначала я делаю карандашный рисунок, очень, очень лёгкий. Карандаш обычно НВ, слишком мягкий я не использую. Я работаю с Санильер, она очень легко пачкается. Это очень белая и очень рыхлая бумага, чуть ладошкой потрёшь – и всё, эта серость будет везде. Так что карандаши у меня НВ, ластик мягкий, FaberCastel. Он большой и изогнутой формы, т.е. можно вытирать вплоть до прямой линии. Чаще всего я так и делаю. Карандашный рисунок можно оставлять, а можно делать его невидимым, зависит от поставленных задач. Потом я бумагу щедро смачиваю со всех сторон, она у меня промачивается где-то час. Использую при этом свою специальную кисть, и прямо продавливаю. Хлопковые волокна скреплены связующим веществом, чаще всего это желатин, и когда его слишком много, он скатывается, краска внутрь не проходит, поэтому я специально так вымываю. Этот момент касается бумаги ручной выделки. Чаще всего, чтобы эта бумага хорошо работала, её нужно промачивать и долго кисточкой вытирать.
Я её просто заливаю: кладу лист на пластиковый планшет, заднюю сторону смачиваю, переворачиваю и затем гоняю кисть туда-сюда, выдавливаю и собираю воду. И еще раз. Такое долгое лежание в воде делает бумагу очень рыхлой и максимально восприимчивой к краске. Получаются бархатистые эффекты, за счёт того, что краска очень глубоко уходит в бумагу. И я всегда стараюсь делать цвет в тон, это то, до чего я мечтаю когда-нибудь дорасти.
Мокрые техники требуют очень много терпения, с ними нужно много работать. То, что не получается с первого раза, ни о чём не говорит. У меня не получалось полгода. Я просто терпеливо сидела и «вымучивала», потому что видела, как на выставках люди работают с мокрыми техниками, и в моём представлении могло быть гораздо больше возможностей. И до сих пор это так. И плюс, я стала уходить от большой детализации. Мне больше нравятся формы, тональные решения, они гораздо более интересные. У меня работы, на самом деле, не очень цветные и не соблюдают ни теплую, ни холодную гамму. Но опять же, первое что сделал на моём наброске мой преподаватель, с которым мы два года назад познакомились, – накрасил фон всеми цветами радуги. Когда я начала возмущаться, он сказал «ты ничего не понимаешь». На самом деле самое важное – это тон.
С чего начинаете, с фона или с людей?
Я никогда не начинаю с фона в фигуративе, потому что работа не быстрая, я постоянно замачиваю бумагу, фон замывается, пропадает свежесть, яркость. И если я знаю, что не закончу работу в один присест, то я начинаю с центральных фигур и заканчиваю краями. При этом нужно следить за водой, очень часто она подтекает снизу и стекается в ёжики, но это тоже можно контролировать, просто салфетками проложить, чуть-чуть подсушить и края будут без подтёков.
Все заливки я делаю с первого раза, второго нигде нет. Единственное, когда я вижу, что у меня работа разбегается по тонам, я добавляю. Чтобы бумага не подсыхала в процессе работы, я ее отгибаю и подмачиваю снизу, сверху, там, где белая бумага и там, где светлые краски. Если работа подсохла, я смачиваю задник и все вокруг, не трогая красочный слой. И она ляжет, т.е. её можно оставить на некоторое время, пока она пропитается водой и расправится. Я изначально планирую ход работы, но никогда не знаю, чем это закончится.
Работу делаю за несколько дней. Неделями делать мне скучно. Хочется нарисовать прямо сейчас, пока горит!
